Идеи толерантности в обычае кровной мести

На территории России много исторически сложившихся регионов, где веками жили представители разных этнических и культурных групп. Общечеловеческие ценности в традициях и обычаях народов России, сходство исторических судеб заложили мощные основы для их мирного, толерантного сосуществования. 

В этой статье делается попытка отразить идеи терпимости в таком, весьма спорном и противоречащем самому себе обычае кровной мести. У народов Северного Кавказа он до сих пор сохраняется и служит одним из основных факторов предостережения.

Другое дело, что обычай может быть познан или не познан, признан или не признан, но он существует, и без него осмысление взаимоотношений в кавказском обществе не состоится. Ну, что такое кровная месть? Это всемирно-исторический институт, возникновение которого было определено исторической необходимостью. Он требовал от мужчин выработки терпения и мужества, проявления уважения к другим членам общества, к другим мнениям, готовность к примирению в случае конфликта, не доводя до крайности. В случае же нарушения этой гармонии, предполагалось возмездие, что соответствовало наиболее простому пониманию человеком идей о справедливости. Эта доктрина обычно выражается афоризмом: «Око за око, зуб за зуб». Обычай был направлен не только на восстановление попранной справедливости, он также требовал соблюдения справедливости и адекватного наказания нарушителя.

В статье не прослеживается идея возвышения или идея осуждения обычая кровной мести. Если обычай живёт, значит, он имеет право на существование и заслуживает особого внимания. Идеи толерантности, которые присутствуют в этом институте обычного права, отражены в представлениях о взаимной терпимости, в соблюдении золотого правила — «Не делай того, чего не хочешь, чтоб делали по отношению к тебе».

Сегодня обычай претерпел некоторые изменения под влиянием исторических событий. Особенно сильны традиции этого обычая у чеченцев и ингушей. Представители этих этносов в сознании ребёнка мужского пола с детства закладывают ответственность не только за поступки, но и за сказанное слово. Это, своего рода, правила, предписывающие поведение молодого человека в тех или иных условиях, и регулирующие отношения между мужчинами. В ингушском обществе не допускается панибратства между представителями мужского пола разных возрастных категорий, а также представителями разных статусов. Случайно оброненное слово, нетактичное высказывание требуют последующего извинения. Оскорбление, нанесённое женщине, воспринимается как личное оскорбление каждым представителем рода и может иметь тяжёлые последствия.

Очень важен тот факт, что в обычае кровной мести смерть по неосторожности не преследуется, и если такое случается, то это подвергается общественному осуждению; не подлежат преследованию также женщины и дети.

Одним из составляющих звеньев, обычая кровной мести, является такое понятие как благородство. В народе высоко ценится прощение крови, оно считается добродетелью и приветствуется обществом как желание предотвратить дальнейшее кровопролитие. Подобного рода поступки признаются как богоугодное дело в интересах общества, ибо непрощённая кровь создаёт много притонов для социального благополучия. Примеров благородства в жизни кавказских народов встречается много. Одну такую историю поведал нам старейшина села Базоркино Д.Д-Х. Харсиев: «Как-то молодые горцы, чтобы пощеголять друг пред другом своей меткостью, подстрелили издали всадника. Родственники пострадавшего просили выдать виновных, чтобы свести с ними счёты. Старейшины аула не признавали своей вины и приняли решение клятвенно заверить о непричастности своих односельчан. Но накануне отец одного из юношей узнал, что сын был участником злодеяния, и публично отказался принимать участие в клятвоприношении, тем самым, приняв вину и покаявшись в содеянном. Этот жест был принят с достоинством пострадавшей стороной, и за проявленное мужество и достоинство отца виновного, родственники простили всем участникам кровь их брата».

Если быть точнее обычай кровной мести можно рассматривать в двух проекциях: как фактор предостережения, и с другой стороны – как фактор правосудия. Если говорить о факторе предостережения, в качестве примера можно привести слова из художественно-исторического романа И.Базоркина «Из тьмы веков» офицера «Дикой дивизии», которому было приказано разоружить ингушский полк, отказавшийся идти на штурм захваченного большевиками Зимнего дворца: «Взаимоотношения наших полков складываются на взаимоотношениях этих народов на Кавказе, — сказал командир кабардинцев. — И ни один кабардинец, дагестанец или осетин не позволит себе поднять руку на ингуша или чеченца здесь, ибо они знают: это тотчас же отзовётся там, в их доме, враждой и кровопролитием».

Предпочтение во второй проекции — судопроизводство, отдаётся сегодня правоохранительным органам, ибо мы живём в правовом государстве. Следует заметить, что в 90-х годах, когда страна терпела кризис власти, участились случаи возмездия, «самосуда», причём, порой они носили жестокий характер, вызывая порицание и неприемлемость среди общественности. Отсюда можно делать вывод, что второй фактор выступает частично как индикатор доверия и недоверия правоохранительным органам. Если государство выступает гарантом соблюдения прав человека, то вторая часть абсолютная прерогатива правовых структур.

Но какое бы участие последние не принимали в конфликтной ситуации, всегда, во все времена, определяющим в урегулировании проблемы мирным путём является участие народного органа власти – совета старейшин. Здесь нет постоянных представителей, но сюда входят уважаемые и почитаемые в обществе старейшины и мужчины старшего поколения. Основная цель совета мирно разрешить сложившуюся ситуацию и не допустить разрастания конфликта. Роль совета старейшин в вопросе кровной мести очень ярко и доступно показал в своих размышлениях и умозаключениях А. Солженицын, в своём произведении «Архипелаг ГУЛАГ». Здесь он повествует об истории, которая произошла в местечке его поселения в Кок-Тереке в 40-х годах прошлого столетия. У него в школе был ученик 9 класса уроженец Кавказа. Жил он с матерью, дядей и старшим братом. Сам он был примерным учеником, заботливым сыном, но вот старший брат всегда доставлял много хлопот этой семье. Как-то в пьяной драке он убил женщину из другого рода, которая вмешалась, чтобы разнимать его. Потом, поняв, что его ждёт страшная расправа, он сдался властям, а его матери, дяде и младшему сыну пришлось запереться дома и сидеть безвылазно, боясь возмездия. Однозначно, должно было произойти что-то непостижимое. В силу вступил закон кровной мести, а кровомщение за убийство женщины у всех кавказцев считалось делом чести. Вся школа, одноклассники, партийная и комсомольская организации, завуч, директор, РайОНО – знали, что их ученика и его родственников ожидает расправа, но никто не мог помочь им. «Да если бы только они! – пишет автор, — перед дыханием кровной мести также трусливо замерли до сих пор, такие грозные для нас и райком партии, и райисполком, и МВД с комендатурой и милицией за своими глинобитными стенами, — пишет автор. — Дохнул варварский дикий старинный закон – и сразу оказалось, что никакой Советской власти в Кок-Тереке нет».

Лишь совет старейшин смог уладить конфликт, пишет он, проявив разум, и приговорив старшего брата к смерти, где бы он потом не прятался. А его родственников освободили от преследования по закону кровной мести. На следующий день младший сын спокойно пошёл в школу, и жизнь вошла в своё русло. «А мы поняли, что есть главная сила на земле: кровная месть, – пишет автор. — Мы, европейцы, у себя в книгах и в школах читаем и произносим только высокомерные слова презрения к этому дикому закону, к этой бессмысленной жестокой резне. Но резня эта, кажется, не так бессмысленна: она не пресекает горских наций, а укрепляет их. Не так много жертв падает по закону кровной мести – но, каким страхом веет на всё окружающее! Помня об этом законе, какой горец решится оскорбить другого просто так, как оскорбляем мы друг друга по пьянке, по распущенности, по капризу?». И далее он заключает: «Так выяснилось… для всех нас, что есть сила на земле, а что мираж».

Подытоживая вышесказанное, напрашивается вывод о том, что этнос – это саморегулирующая социальная система, в том числе и в отношении терпимости к иной культурной традиции. И обычай кровной мести это обычай нравственности, если брать в комплексе все составляющие, и призван он служить при всех за и против, регулятором личностных эмоций, регулятором общественного порядка. Если возникает вопрос, каким путём обычай кровной мести служит идеям толерантности, думаю, ответ прост: идеи толерантности в самой идее этого обычая, основной стержень которого заключается в предостережении – уважай честь и достоинство окружающих людей, будь терпелив к окружающим тебя людям, к другим культурам и религиям.