Грани мужества

Десять лет назад командир ОМОН МВД Ингушетии Муса Нальгиев погиб при исполнении служебного долга. Вместе с ним погибли его дети.

Аминат было бы сейчас семнадцать лет, Анжеле пятнадцать, а Магомед-Басиру четырнадцать. Но их уже нет. Ровно десять лет назад их расстреляли по дороге в детский сад. Дети погибли вместе с отцом, сотрудником милиции. Говорят, в вечной жизни они будут счастьем для родителей, ключиками, открывающими для них врата рая. Но это там. А как здесь, в земной жизни, осознать и принять это? Ведь здесь дети вроде не в ответе за родителей… Как жить дальше ей, жене и матери, в одночасье потерявшей мужа и троих малышей?

Трагедия

Утро 9 июня 2006 года, город Карабулак. Исполняющий обязанности командира ОМОН МВД Ингушетии подполковник милиции Муса Нальгиев, собираясь на работу, посадил в служебную «Ниву» троих своих дошколят, чтобы по пути завезти их в садик. За рулем находился младший брат Мусы Иса, тоже сотрудник милиции, в машине был еще охранник командира ОМОН. Едва успела «Нива» отъехать от дома, как ее блокировал автомобиль ВАЗ сто двенадцатой модели, прозвучали выстрелы. Увидев это, провожавшая мужа и детей Мовлатхан бросилась к машине с криками: «Не стреляйте! Там дети!» Вслед за мамой побежал восьмилетний Насрудин. Два-три метра до семьи и несколько секунд времени слились для женщины в сплошную бесконечность, слепую, глухую и невиданную по своей дикости, жестокости и цинизму. Стоявшие на обочине дороги нелюди в масках открыли шквальный огонь из автоматов по «Ниве» и уехали на двух машинах. Муса не захотел воспользоваться табельным оружием… Дети… На дипломатию отморозки не пошли. Погибли все, кто находился в «Ниве».

На следующий день, 10 июня, в присутствии рыдавших на похоронах старейшин Мовлатхан, сама чудом уцелевшая, произнесла: «Я простила этих ублюдков…»

Спустя десять лет после страшной трагедии Мовлатхан повторяет:

— Я простила их. Наверное, я оказалась сильнее их. Я сказала, что не буду ходить в суд, давать показания: я не смола бы смотреть им в глаза. Да и что такое десять, двадцать лет или даже пожизненный срок тюрьмы по сравнению с Божьей карой, которую они заслуживают? Пусть их накажет Всевышний.

Счастливая семья

Муса и Мовлатхан встретились случайно. Девушка преподавала физику и математику в сельской школе. Ее коллега привел как-то в школу своего родственника – высокого привлекательного блондина, сотрудника милиции. Симпатичная, скромная учительница сразу понравилась Мусе. Познакомились, пообщались. Дальше все как в хороших ингушских традициях: сватовство, свадьба. Потом появились дети – три мальчика и две девочки, все здоровые, красивые. Мовлатхан с головой погрузилась в полную забот, но счастливую семейную жизнь. Работу в школе, конечно, пришлось оставить.

Зато Муса всецело отдавался любимому делу: сотрудник уголовного розыска – это диагноз, когда перестают существовать понятия «день», «ночь», «праздник», «выходной», все они заменяются одним емким выражением «служебный долг». Несмотря на это, Муса успевал уделять время семье, которую он очень любил. Сам он был шестым ребенком в обычной сельской семье с крепкими корнями. Всего у его родителей было пять сыновей и пять дочерей.

Отца не стало, когда Мусе было двенадцать лет. Получив образование и устроившись на работу, Муса стал главной опорой для матери, братьев и сестер. Они не чаяли в нем души, поэтому до сих пор не могут и не хотят привыкнуть к мысли, что Мусы больше нет. Одна из сестер даже считает, что отца она потеряла дважды – настоящего отца и Мусу, который заменил его.

К своим детям Муса относился с особым трепетом. «Я рос без отца, поэтому я сделаю все, чтобы мои дети ни в чем не нуждались, — говорил он и добавлял, — пока я буду жив». Детей баловал постоянно, не обращая внимания на возмущения Мовлатхан.

— По характеру Муса был очень мягким, но в то же время требовательным. Он был честным, порядочным, аккуратным во всем, не мог терпеть ложь. Муса был идеальным человеком: идеальным сыном, идеальным мужем, идеальным отцом. Я ни в чем не испытывала нужды, в доме всегда все было. Я жила, как в сказке. Я даже не знала, что люди могут иметь какие-то проблемы в повседневной жизни – он оградил меня от всего этого. Я стала с этим сталкиваться только после его смерти, — вспоминает Мовлатхан.

Ей очень трудно произносить слово «был», оно для нее не существует. Она уверена, что Муса, пусть и в раю со своими малышами, он все же здесь, рядом. Говорить о детях – почти табу: слишком тяжелы воспоминания…

Каким он парнем был…

С выбором будущей профессии Муса Нальгиев определился после службы в армии: устроился в спецназ органов внутренних дел за пределами Ингушетии, но вскоре вернулся на родину. С 1990 года в возрасте 23 лет Муса стал служить в уголовном розыске отдела внутренних дел Назрановского района. Параллельно учился заочно в Ростовской высшей школе МВД России, которую окончил в 1997 году.

Курейш Харсиев, сотрудник МВД Ингушетии:

— С 1997 года мы вместе работали в уголовном розыске, Муса исполнял обязанности начальника отдела. Он душой болел за всех сотрудников. Везде, на любых мероприятиях был первым, мы были за ним как за каменной стеной. Муса был очень грамотным специалистом, сильнейшим оперативником, настоящим профессионалом своего дела. В работе был опытным руководителем; когда отдыхали, был нам как родной брат. Перед выездом на спецзадания всегда инструктировал нас. Помню, задерживали боевика: мы не успели сориентироваться, как Муса уже скрутил бандита. И таких случаев было десятки. Он очень заботился о подчиненных. Все совещания, планерки начинал со слов: «У кого-нибудь есть бытовые проблемы, всё ли у вас дома нормально?» Только после этого переходил к рабочим моментам. Он часто приглашал нас к себе в гости, это была очень гостеприимная семья.

За несколько месяцев до гибели Муса был назначен исполняющим обязанности командира ОМОН Ингушетии. Бойцы самого элитного и боеспособного подразделения неоднозначно приняли нового руководителя, назначенца «извне».

Магомет Хамхоев, пенсионер, бывший боец ОМОН:

— Поначалу бойцы очень сдержанно восприняли нового командира. Но отношение быстро изменилось, когда Муса стал показывать себя как жесткий, требовательный, мужественный и очень справедливый руководитель. Он старался быть для нас примером во всем, поэтому быстро снискал уважение. Командир был искренне предан службе, по-настоящему переживал за каждого из нас и за свой народ.

Годы службы Мусы Нальгиева выпали на непростое время, когда бандгруппировки вели необъявленную войну против людей в погонах. Как одна из ключевых фигур МВД, Муса, к тому же не знавший компромиссов в вопросах борьбы с преступностью, был всегда на виду. Опытный оперативник, он, конечно, знал, что и на него объявлена «охота». Правда, он не любил распространяться об этом. Лишь раз сказал брату, что он уже «проплачен», и дал ему кое-какие наставления. О том, что Мусе угрожали, родные узнали только после его смерти. В тот период чуть ли не каждый день случались подрывы и обстрелы сотрудников правоохранительных органов. Больше всех за сына переживала мама Мусы. Она умоляла его оставить работу. Муса, полушутя, говорил ей: «Чужая мать будет плакать, а ты будешь радоваться за своего сына. Тебе не будет стыдно?» И добавлял: «Я лучше умру, но никогда не стану ни перед кем на колени! Это моя судьба: если суждено, погибну».

За мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении служебных обязанностей Муса Нальгиев Указом Президента Российской Федерации посмертно награжден орденом Мужества. Уголовное дело по факту убийства после нескольких лет расследования приостановлено, так как подозреваемые не были установлены.

Судьба…

У Мусы Нальгиева остались два сына – Насрудин и Муслим. 18-летний Насрудин пошел по стопам отца: он окончил суворовское училище, теперь учится на первом курсе в Краснодарском юридическом университете МВД России. Вместе с мамой ему пришлось стать свидетелем страшной картины, когда на глазах погибли самые близкие люди. Поэтому он, как никто другой, чувствует сердце матери, жалеет ее. Насрудин никогда не создает ей проблем, не потревожит лишний раз, с просьбами обращается только в крайне редких случаях. Как и отец, очень ответственный, хоть и сдержанный во всем, но все же открытый и чрезмерно добрый. Только по задумчивому взгляду всегда грустных глаз можно догадаться, что переживает он в душе.

Муслиму почти 12 лет, внешне – уменьшенная копия отца. Пока он видит себя богословом. Мовлатхан всегда с радостью и умиротворением наблюдает, когда сын по-взрослому читает молитву за своего отца, сестер и братика.

Насрудин Нальгиев

Насрудин и Муслим очень гордятся отцом, бережно хранят все, что связано с памятью о нем.

— Я девять лет прожила с мужем, честным, мужественным человеком, эти годы не прошли для меня даром: я многому научилась у него – терпению, стойкости, трезвому взгляду на жизнь. Я повторила бы все, не изменила бы свою судьбу, ибо так было предначертано, — говорит Мовлатхан. — У меня прекрасные дети. Меня постоянно поддерживают друзья и сослуживцы Мусы, во всем помогают соседи и коллеги по работе…

Глядя на Мовлатхан, слушая ее, невольно задаешься вопросами: «А чем, собственно, измеряется мужество? И сколько его нужно, чтобы не сойти с ума и быть в состоянии нести в себе столько позитива?»

— Мне не на что жаловаться, — добавляет женщина, — но время раны не лечит…