• Человеческий и врачебный подход

    Реанимация

    «Позволять ли родственникам больных, находящихся в реанимации, посещать их или нет?» — обсуждение этого вопроса в последнее время получило невиданные обороты, в том числе и в Интернете. В основном эта проблема волнует родителей, чьи дети находятся в реанимации и к которым их не пускают.Естественно, близкие пациентов однозначно уверены, что препятствование в этом – чистой воды самоуправство со стороны врачей, нарушающих все законы и прочие нормативно-правовые акты. В их числе и федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», предоставляющий члену семьи или законному представителю ребенка «право на бесплатное совместное нахождение с ребенком в медицинской организации при оказании ему медицинской помощи в стационарных условиях в течение всего периода лечения, независимо от возраста ребенка». А также ооновская конвенция о правах ребенка, вменяющая в обязанность государствам, ее подписавшим (в том числе и России), следить за тем, чтобы «ребенок не разлучался со своими родителями вопреки их желанию, за исключением случаев, когда компетентные органы, согласно судебному решению, определяют в соответствии с применимым законом и процедурами, что такое разлучение необходимо в наилучших интересах ребенка» (статья 9, пункт 1).

    Однако все разбивается об один-единственный пункт все того же ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», гласящего: «Граждане, находящиеся на лечении, обязаны соблюдать режим лечения, в том числе определенный на период их временной нетрудоспособности, и правила поведения пациента в медицинских организациях» (статья 27).

    Это положение дает медучреждению право совершенно произвольно устанавливать свои порядки. При этом де-факто больничный устав имеет больший вес, чем российские и международные законы. Получается, что такой судьбоносный для многих вопрос, как посещение реанимации родственниками, определяют правила, принятые в конкретном медицинском учреждении.

    Надо сказать, что этой проблеме не один десяток лет. Но по-настоящему громко о ней заговорили всего несколько лет назад, когда Интернет облетела история Надежды Пащенко. Эта женщина пошла войной против российской бюрократической системы, чтобы отвоевать себе право быть рядом с сыном в последние минуты его жизни. Годовалый Миша умирал в реанимации Тушинской детской больницы. Ценой неимоверных усилий, в виде огромного исключения, маму пустили к нему попрощаться. Позже женщина организовала общественное движение в Интернете, засыпала письмами чиновничьи инстанции. Такие же усилия предпринимались в последнее время и другими активистами. И вот, 21 марта в Государственную Думу был внесен на рассмотрение законопроект, инициированный петицией о допуске родственников в отделения реанимации. Петицию, размещенную на сайте Change.org, уже подписали несколько сот тысяч человек.

    Авторы законопроекта в пояснительной записке ссылаются на успешный опыт зарубежных коллег, а также указывают, что существующий порядок (при котором решение фактически принимает главврач учреждения, где пребывает больной) вызывает в обществе негативную реакцию и отрицательно влияет на эффективность лечения.

    Вместе с тем в Минздраве России подтверждают право людей посещать своих родственников в реанимации, без каких-либо законопроектов, советуя людям, в случае нарушений их прав, обращаться в страховую компанию, органы управления здравоохранения региона и органы контроля.

    Своим мнением по поднятой проблеме мы попросили поделиться заслуженного врача РФ, замминистра здравоохранения Ингушетии Зарему Льянову.

    — Здесь есть две стороны одной медали, — считает она. — Как чиновник, я могу сказать, что посещение больных близкими людьми создает определенные неудобства для реанимации, приводит, во-первых – к нарушению санитарно-эпидемиологического режима, во-вторых – к нарушению режима работы самих медиков. Однако существует и вторая сторона медали, морально-этического, так сказать, характера: человеку, находящемуся на грани жизни и смерти, крайне важно, чтобы в эти минуты рядом находились близкие люди. Практикой, например, доказано, что человек, вышедший из комы, чувствовал присутствие своих близких, и это помогало ему победить смерть. Кроме того, есть больные, которые очень долго лежат: к каждому больному ведь не приставишь медсестру или санитарку, чтобы они ухаживали за ним на должном уровне. А родной человек будет сидеть с пациентом, обтирать его, смачивать губы, закапывать глаза, чтобы не было «сухого глаза» и т. д. В общем, кроме лекарственного лечения, есть много вещей, от которых зависит выздоровление пациента. Так, человек может выйти из комы, но если за ним не ухаживать тщательно, у него появятся пролежни, от которых он будет лечиться потом долгое время, а может даже сепсис получить. Здесь много нюансов. Тем не менее, бесконтрольного прохода в реанимацию ни в коем случае нельзя допускать. Должны быть очень жесткие правила: посещать пациентов в реанимации могут только самые близкие и искренне болеющие душой за пациента люди. Необходим индивидуальный подход. И желательно, чтобы это были люди, которые будут сотрудничать с медперсоналом, чье присутствие будет полезным в лечении пациента. Однако считаю, что и в этом случае должен быть дифференцированный подход по «профилям» больных.

    Скажем, к тяжелобольным, к тем, кого, например, только что прооперировали, нельзя допускать посторонних. Другой вопрос – возможность позволять посещать больных после инсульта, инфаркта, различных отравлений и т. д. Здесь препятствий не должно быть. К ребенку, по возможности, обязательно нужно пускать: больной ребенок, находящийся в реанимации, как никто другой, нуждается в психологической поддержке близких людей. Есть огромное количество примеров, когда только одно присутствие рядом близкого человека способствовало выздоровлению, придавало силы больному. Это мое мнение – как чиновника и как человека.