Из истории собирания коллекций по этнографии ингушского народа

Продолжение. Начало №150. С 1935 года и до начала Великой Отечественной войны на территории Чечено-Ингушетии работала Северокавказская археологическая экспедиция Государственного Исторического музея и Института археологии Академии наук СССР под руководством Е.И. Крупнова. Уникальные коллекции предметов материальной культуры, собранные ими, пополнили собрания федеральных и региональных музеев. Так, по сообщениям Е.И. Крупнова, в 1938 г. экспедицией Государственного и исторического музея в надземном двухскатном склепе близ с. Хамхи в Горной Ингушетии были найдены иранские шелковые ткани (кусочек ткани и мешочек), датируемые XV-XVI вв.

Несмотря на административные преобразования, Чечено-Ингушский областной (республиканский) и Ингушский районный музей до 1940 г. продолжали существовать раздельно. Основные фонды последнего на тот период, по исследованиям И.Понамарёвой, составляли более 4000 экспонатов. После их передачи в Чечено-Ингушский объединенный музей краеведения в г. Грозный становление музейного дела в Ингушетии приостанавливалось. В период Великой Отечественной войны и последовавшей за тем депортацией ингушей и чеченцев вопросы формирования археолого-этнографических фондов не представлялись актуальными. Вместе с тем, работа по сбору музейных коллекций продолжалась. С 1947 года музеем проводились самостоятельные экспедиции по обследованию природных богатств и сбору коллекций.
В материалах к VII международному конгрессу по этнографическим наукам «Этнографические коллекции в музеях СССР», изданных в 1964 г., сообщается, что в Чечено-Ингушском республиканском краеведческом музее хранится около 800 предметов по этнографии чеченцев, ингушей, русских, ногайцев. Там же отмечалось, что начало сбора было положено в середине 1920-х гг. археологической и этнографической экспедицией под руководством археолога и этнографа Л.П. Семенова, работавшего в горных районах Ингушетии, преимущественно в селениях Евлой, Кок, Эгикал, Фуртог, Таргим и др. В составе собраний: орудия труда шерстяного промысла, мужская и женская одежда, предметы домашнего быта (светильники, посуда ковры и пр.). Уникальное значение имели предметы культа – деревянное изображение богини плодородия Тушоли и фаллический памятник языческого периода из с. Кок.
После реабилитации и возвращения ингушей и чеченцев на Родину, музей стал принимать участие в работе археологической экспедиции, несколько лет проводил самостоятельные историко-бытовые экспедиции по сбору этнографического материала. Это позволило в 1972 году создать специальную выставку «Хозяйственная и бытовая утварь народов Чечено-Ингушетии конца XIX- начала XX вв».
Фонды Чечено-Ингушского музея постоянно пополнялись. По данным исследователя Т.Эльбуздукаевой, если в 1946 г. фонды музея насчитывали 3,5 тысяч единиц хранения, то в 1975 г. – более 80 тысяч. А к 1990-м годам этот музей был одним из крупнейших на Северном Кавказе и насчитывал в своих фондах около 230 тысяч единиц хранения, в числе которых было более 33 тысяч уникальных предметов древности, собранных при раскопках на территории Чечни и Ингушетии.
После распада Чечено-Ингушетии на два самостоятельных административно-политических субъекта, начались первые потери музейных ценностей. «Еще летом 1992 г. в результате разбойного нападения на краеведческий музей было похищено 1657 единиц фондового хранения» (Т.Эльбуздукаева). Еще более ужасное разорение музейных коллекций произошло после военных кампаний в Чечне 1994–1996 гг. Труд не одного поколения исследователей, музейщиков, по крупицам собиравших ценный и уникальный материал по истории, экономике, культуре, природе края, бережно хранимый в музее, оказался в самом начале военной кампании в Чечне под руинами г. Грозный. Интенсивными бомбардировками и артобстрелами было разрушено здание головного музея – историко-архитектурный памятник начала XX века, под его обломками погибли все экспозиции, подавляющая часть музейных фондов. В результате этого музей лишился наиболее значимых предметов с исторической, этнокультурной, искусствоведческой точек зрения, культурно-исторических ценностей. Ущерб, нанесенный войной историко-культурному наследию, и бесконтрольная торговля культурными ценностями стали национальным бедствием не только для чеченцев, но и для ингушей, так как после восстановления Чеченской Республики ингушские коллекции не были возвращены и ныне находятся в Национальном музее Чеченской Республики. Вопрос об их возвращении остается дискуссионным.
В настоящее время в Республике Ингушетия функционируют: Ингушский государственный музей краеведения им. Т.Х. Мальсагова и его филиалы — Музей им. Г. К. Орджоникидзе, Мемориальный дом-музей Г. С. Ахриева, Музей боевой и трудовой славы г. Малгобека, Государственный музей изобразительных искусств, Мемориальный комплекс жертвам репрессий, Музей Министерства внутренних дел Ингушетии.
Основную часть составляют сравнительно молодые музеи, а более ранние представляют собой очень маленькие филиалы краеведческого музея.
Коллекции, которые удалось собрать музейным работникам Ингушетии за весь период существования республики, сравнительно новые, раритетов очень мало или нет совсем. В значительной мере это связано с тем, что существенный урон материальной культуре ингушского народа и других ссыльных народов был нанесен в период депортации.
Нещадно разграбленная, уничтоженная или умышленно умалчиваемая из конъюнктурных политических соображений материальная культура была потеряна безвозвратно. В.А. Шнирельман отмечает, что «в советские годы в краеведческом музее Ставрополья вещи, связанные с культурами репрессированных северокавказских народов, либо не попадали в экспозицию, либо оставались этнически неатрибутированными – сопровождавшие их надписи отсылали посетителя к обезличенной «культуре горцев Северного Кавказа».
«Горцы представлялись экзотическими чужаками, место которым было лишь в памяти, но не в реальной жизни», — писал в своих работах политолог В.Шнирельман.
Депортированные народы были обречены на вымирание, поэтому сохранение исторической и культурной памяти о них не входило в планы государства. Из-за этого происходило планомерное уничтожение и переписывание памятников материальной культуры указанных народов на те нации и народности, которые считались достойными продолжателями светлого социалистического будущего страны. И хотя сегодня всё кажется в прошлом, отголоски этого периода истории народа еще очень ощутимы. В силу данных обстоятельств, ингушская интеллигенция проявляет повышенный интерес к своему историко-культурному своеобразию, представляя его выражением своей особой этнической идентичности. Именно поэтому перед исследователями была поставлена цель — выявить предметы, касающиеся ингушей и Ингушетии, в фондохранилищах музеев страны за пределами Республики Ингушетия.
Продолжение следует
Из материалов Макки Албогачиевой, кандидата исторических наук, научного сотрудника Музея Антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН (г. Санкт-Петербург).