Они стали стеной на пути зла

Ровно одиннадцать лет назад в ночь с 21 на 22 июня наша республика, жители которой безмятежно отходили ко сну, подверглась варварскому нашествию нелюдей в человеческом обличье. Несколько групп многочисленной банды «басаевцев» (в количестве до трехсот головорезов) одновременно напали на правоохранительные органы и воинские части, расположенные на территории Ингушетии. 

Нападению подверглись: МВД республики, городские и районные отделы внутренних дел, погранотряд, хозяйственные и оружейные склады МВД, старое здание ФСБ в Назрани, база ОМОНа и мобильного отряда МВД, 503-й полк Минобороны — всего до полутора десятка объектов.

Отлично вооруженные и экипированные бандиты, залили площади самых крупных населенных пунктов Ингушетии морем крови безвинных жертв, беспорядочно расстреливая всех, кто попадался под руку, отдавая, тем не менее, предпочтение тем, у кого оказывалась красная «корочка».

Именно предъявление преступникам удостоверений о принадлежности к силовым структурам оборвало жизни многих ребят, не подозревавших вначале, что происходит. Итогом бесчинств мизантропов стали сотни человеческих жизней, искалеченные судьбы и… наши непрекращающиеся попытки ответить на вопрос: «Что же это все-таки было, что хладнокровные убийцы хотели продемонстрировать?».

Сегодня на фоне новых общественно-политических реалий, с которыми столкнулась наша страна, к найденным за прошедшее время ответам добавляются другие пояснительные детали, которые четче и ярче высвечивают иезуитские задумки хозяев тех разбойников, которых, к слову, очень быстро по «горячим следам» переловили и уничтожили.

Насаждение парализующего страха (недаром ведь выбрана дата – 22 июня – напоминающая о нападении на нашу страну в 1941 году гитлеровской Германии), стремление разрушить наше государство изнутри (в течение истории «лобовые атаки» не давали результатов) – все эти планы врагов России тогда провалились, и сегодня предпринимаются очередные (такие же тщетные) шаги по дестабилизации ситуации в нашей стране, но уже более коварные и изощренные.

Маски сброшены, кто друг, а кто враг – понятно, трагический опыт – нам в подмогу. Но… Не вернуть ребят. Совсем еще молодых.

Журналисты нашей газеты делают все возможное, чтобы память о них сохранилась навсегда в сердцах живущих и в преддверии каждой годовщины бандитского нападения на Ингушетию стараются написать о конкретном герое, который не спасовал в ту ужасную ночь перед подонками…

Ибрагим Цечоев в то время служил в ОМОНе республики. У меня было много знакомых и друзей среди наших омоновцев, я часто ходил к ним за интервью в гости на базу, расположенную в Карабулаке в живописном месте около Сунжи. Статные, благородные – ими невозможно было не любоваться, их подбирали по самым пристрастным критериям.

В ту ночь Ибрагим, несмотря на законный выходной вышел на «усиление»: с боевыми товарищами он дежурил на кантышевском перекрестке.

«С базы ОМОНа им сообщили о нападении бандитов, – вспоминает старший брат Ибрагима Ахмед, много лет сам прослуживший в правоохранительных органах. Ребята без раздумий сели в машину и выдвинулись в сторону Назрани. Не успели они доехать до кругового движения около фабричного рынка, как заметили вооруженные фигуры в экипировке, которую наши не носили.

Ибрагим сразу понял, что впереди стоят боевики и сказал об этом остальным. Но, видимо, его предупреждение не расслышали или к нему отнеслись несерьезно, и машина остановилась только напротив бандитов.

Один из них в повисшей зловещей паузе начал потихоньку подходить к ребятам и вдруг, узнав кто они, издал испуганный крик: «Это омоновцы!». На наших посыпался град пуль, шансов остаться в живых практически ни у кого не было. Но по воле Всевышнего, двое из находившихся в машине выжили, и благодаря им наша семья узнала о последних минутах жизни брата.

В ту ночь, мать, сердцем чувствуя неладное, сама, оказывается, пешком ходила на их базу, но ничего не узнала об Ибрагиме. Утром, когда все увидели ужасающую картину ночного рейда варваров, я узнал его среди погибших. Он был наполовину обгоревшим, в зажатой руке держал гранату. Говорят, пару гранат он все же успел метнуть в сторону боевиков.

Его посмертно наградили орденом «Мужества». Почему-то очень долго тянули с наградой. И только, благодаря Главе Ингушетии Юнус-Беку Евкурову, который возмутился этой волокитой, орден все-таки дошел до нашей семьи…»

— После того дня Ахмед очень изменился, – рассказывает старенькая мама Ибрагима Зина, которая повидала на своем веку много горя. Стал замкнутым, ушел в себя. Муж очень тяжело переживал гибель сына и вскоре скончался. У меня очень хорошие, добрые сыновья, а Ибрагим был младшим из трех, не дожившим до своего 33-летия всего чуть-чуть и, к сожалению, не женатым еще. Они росли трудолюбивыми, готовыми всегда помочь людям, отдать последнее.

— В 1991 году он ушел в армию, – присоединяется к нашей беседе старший из братьев Руслан, которому трудно скрывать нахлынувшие эмоции, глядя на фото, где стоит красавец-Ибрагим. Время было жуткое. Помню, недолго пробыв в армии, он вернулся домой. На удивленный вопрос нашего деда – участника Великой Отечественной войны: «Ты что, отслужил уже?», — он ответил, что командование отпустило всех ребят с Северного Кавказа домой, заявив, идите, мол, служите у себя, нам вы, дескать, не нужны.

Гневу деда не было предела. «Иди обратно в армию и без военного билета не возвращайся!» — кричал он на Ибрагима. Потом мы от души смеялись, вспоминая этот забавный случай. Дед у нас был фронтовиком, любил порядок во всем и не осознавал, что страна рухнула, не понимал происходящего вокруг бардака.

…От мамы мы долго скрывали беду. Но когда мы начали готовиться к похоронам, тут уж и ей все стало ясно…

Время неумолимо в своем быстротечном движении. «Все мгновенно, все пройдет…» — писал поэт. Пройдет и зло. Но нельзя позволить «пройти» памяти о тех, кто стал стеной на пути этого зла. Ибо это будет преступлением перед будущим.